Open

Тема теперь уже отложенной биеннале раздражает. «Как мы будем жить вместе?» Какой-то слишком уж добренький заголовок. Что это за единое «мы»? Почему непременно будем? Точно? На вопрос куратора биеннале Хашим Саркиса хочется ответить словами Егора Летова «здорово и вечно». Тема обещает разрешение, но не указывает на конфликт. Хотим ли «мы» действительно жить вместе? Кто вообще такие «мы»? Входят ли в это «мы» протестанты в желтых жилетах из Парижа? А российские пенсионеры?

Конечно, глупо судить о выставке, которая так и не состоялась. Такая «критика» лежит в чисто филологической плоскости. По ощущению, тема-слоган возвращает нас в 2010-е на биеннале Common Ground Дэвида Чипперфильда или People Meet in Architecture Кадзуё Сэдзимы. Кажется, что Хашим Саркис как минимум на уровне названия пытался уловить дух ушедшего времени.

Понятие времени тут – ключевое. Без всякого коронавируса очевидно, что 2020-е будут сильно отличаться от предыдущего десятилетия. Если привести аналогию из прошлого Запада, сегодня мы переживаем не бодрые 1950-е, когда быстрый экономический рост сопровождался политическим консенсусом, а скорее взрывные 1960-е. Желтые жилеты, BLM, протесты в Беларуси и Польше. Ну и как же мы будем жить вместе?

Конфликты не объединяют разные группы, они работают противоположным образом. С культурными пространствами происходит то же самое. В расколотом обществе расколоты и культурные пространства.

Разногласия, разумеется, бывают разного порядка. Специализация России — репрессии государства. Давление государственной машины привносит асимметрию в культурную ситуацию. Культура и ее пространства разламывается на официоз и нонконформизм. В 80-е Советском Союзе, тоскливый официоз занимал дворцы и государственные дома культуры, а неполиткорректные нонконформисты полулегально собирались по квартирам и подвалам. Кажется, что конфликты 2020-х вернут в нашу жизнь как дворцы культуры, так и культурные подвалы.

Законы притяжения в асимметричных системах действуют парадоксальным образом. Главные события происходят не в официальных дворцах культуры, а на периферии, подальше от глаз государева ока. Культуру затягивает в ночь.

«Мутабор» с первых дней своего существования стал главной техно-площадкой Москвы. Открытие площадки сопровождал хореографический перформанс в постановке театрального режиссера Олега Глушкова и выступление ансамбля академической музыки Kymatic. Ивент был больше похож на открытие дорогого музея современного искусства.

Другой пример – фестиваль Urvakan, который прошел в Ереване в 2019 году. Urvakan – техно-вечеринка в масштабе города, которая позиционировала себя не как нишевый фестиваль, а главное культурное событие в жизни города. На концерте открытия прозвучала пьеса Topography of Phantom Cities, созданная специально для фестиваля Стасом Шарифуллиным. Так же как и в «Мутаборе» техно вышло из берегов.

Впрочем, движение во встречном направлении тоже возможно, дворцы могут работать и по ночам. В 2017 году Фонд V-A-C устроил на ГЭС-2 фестиваль «Геометрия настоящего», фактически полностью посвященный музыке. Это был эффектный жест, отличный способ распрощаться с заброшенной электростанцией, которой предстоит превращение в центр современной культуры. Но будет ли уместна новая «Геометрия настоящего», когда Фонд переедет в реконструированное здание ГЭС-2?

2020-е станут временем борьбы на всех уровнях. И эта борьба, конечно же, затронет культурные пространства. Как покажет грядущее десятилетие, интереснее всего станут те культурные площадки, которые научатся работать с асимметрией культуры. Это будут Центры современной культуры, которые либо сумеют заманить к себе аудиторию техно-концертов, либо андеграундные ночные клубы, которые обернутся крупными выставочными залами.