Open

Пандемия наложила несмываемый отпечаток на наш образ жизни: целые регионы и отрасли промышленности радикально изменили свои графики и траектории. Миллионы людей переместились внутрь домов; доступ к интернету (для тех, у кого он был) означал, что они круглосуточно оставались на связи, а смешение программ, так или иначе проводившихся городскими властями, влилось в домашнюю обстановку. Дом перестал быть просто частным домом.

Сегодня, когда многие из нас выходят из изоляции, а для других она только начинается, в том, как взаимодействуют между собой люди, их непосредственное окружение и города в целом, ощущаются настороженность, любопытство и бережность. Пока все структуры готовы подстраиваться под неопределенную ситуацию, но уже недалек тот час, когда она может привести к эксплуатации. Например, возможность работать из дома, а не ездить в другой город, может быть использована как предлог для снижения зарплат: ведь стоимость жизни вдали от головного офиса существенно ниже. Такое предположение сделали, например, в Facebook. 1

В 2020 году, в разгар хаоса, порожденного наложившимися друг на друга кризисами (к коронавирусу добавились волнения из-за расовой несправедливости, имущественного неравенства, недоступности медицины и маячащих на горизонте проблем с жильем), общество остро ощущает необходимость кардинальных перемен. Индивидуализм следует развернуть по направлению к объединенному, равному для всех, справедливому будущему.

Нефтяной кризис 1973 года подстегнул поиски новаторских решений в архитектуре: актуальность приобрели забота об окружающей среде, DIY-подход, стремление внедрять новые техники и технологии в архитектуру и ее методы работы. Архитектура осознала, что способна на поиски новых решений, утверждающих новый образ жизни. Финансовый кризис 2008 года расширил представления о роли архитектора, которая уже не сводится к самому акту строительства: архитектурное мышление распространилось и на другие материи. Однако опыт предыдущих глобальных катаклизмов учит, что при первом же намеке на возвращение старой доброй нормальной жизни умозрительные представления о светлом будущем начинают таять. Воображать прекрасное завтра всегда легче, чем двигаться к нему.

Ошибки прошлого заключались прежде всего в том, что представления о будущем опирались на инструменты, конструкции и понятия, почерпнутые из прошлого. Тем самым весь набор ценностей, методик и идеологий проецировался на актуальную повестку, нимало ей не соответствуя. С новыми идеями у нас никогда не возникало проблем: сложнее подобрать такие инструменты и механизмы, которые способны произвести перемены к лучшему, признавая и принимая нелицеприятные моменты в нашем прошлом и настоящем.

Возможно, культурным институтам и не под силу затеять революцию, но мы способны сопротивляться упрощенным представлениям о будущем и не давать истинно глубоким критическим соображениям ускользать из поля зрения, особенно когда речь идет о структурах, которые мы создаем сами для себя. В стремлении обустроить институты наилучшим образом мы должны начать с осознания собственной вовлеченности и отбросить заведомо обманчивые претензии на нейтральность. Как отмечал американский историк Говард Зинн, «невозможно сохранять нейтралитет в идущем поезде». 2

1 — Kate Conger, “Facebook Starts Planning for Permanent Remote Workers,” The New York Times, 21 May 2020
2 — Zinn, Howard. 1994. You can’t be neutral on a moving train: a personal history of our times. Boston: Beacon Press.